Гамлет
Где он проходил?
Марцелл
По той площадке, где стоит охрана.
Гамлет
Вы с ним не говорили?
Горацио
Говорил,
Но без успеха. Впрочем, на мгновенье
По повороту плеч и головы
Я заключил, что он не прочь ответить,
Но в это время закричал петух,
И он при этом звуке отшатнулся
И скрылся с глаз.
Гамлет
Я слов не нахожу.
Горацио
Ручаюсь жизнью, принц, что это правда,
И мы за долг сочли вас известить.
Гамлет
Да, да, все так. Сейчас я успокоюсь.
Кто ночью в карауле?
Марцелл и Бернардо
Мы, милорд.
Гамлет
В оружье, говорите?
Марцелл и Бернардо
Весь.
Гамлет
До пяток?
Марцелл и Бернардо
До пят.
Гамлет
И вы не видели лица?
Горацио
Нет, как же, — шлем был с поднятым забралом.
Гамлет
И что ж, он хмурил брови?
Горацио
Нет, смотрел
Скорей с тоской, чем с гневом.
Гамлет
Он был бледен,
Иль раскрасневшись?
Горацио
Совершенно бел.
Гамлет
И не сводил с вас глаз?
Горацио
Ни на минуту.
Гамлет
Жаль, — без меня.
Горацио
Он свел бы вас с ума.
Гамлет
Все может быть. И что ж, он долго пробыл?
Горацио
Я мог легко бы до ста досчитать.
Марцелл и Бернардо
Нет, дольше, дольше.
Горацио
Нет, при мне не больше.
Гамлет
С седою бородою?
Горацио
Не совсем.
С едва посеребренной, как при жизни.
Гамлет
Я стану с вами на ночь. Может статься,
Он вновь придет.
Горацио
Придет наверняка.
Гамлет
И если примет вновь отцовский образ,
Я с ним заговорю, хотя бы ад,
Восстав, зажал мне рот. А к вам есть просьба.
Как вы скрывали случай до сих пор,
Так точно и вперед его таите,
И что бы ни случилось в эту ночь,
Во всем ищите смысла и молчите.
За дружбу отплачу. Храни вас бог.
А около двенадцати я выйду
И навещу вас.
Все
Ваши слуги, принц.
Гамлет
Не слуги, а друзья мои. Прощайте.
Все, кроме Гамлета, уходят.
Двойник отца в оружье! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело!
А там, душа, терпенье: козней след,
Зарой их в землю, выступит на свет.
(Уходит.)
Сцена третья
Там же. Комната в доме Полония.
Входят Лаэрт и Офелия.
Лаэрт
Мешки на корабле. Прощай, сестра.
Пообещай не упускать оказий
И при попутном ветре не дремли
И вести шли.
Офелия
Не сомневайся в этом.
Лаэрт
А Гамлета ухаживанья — вздор.
Считай их блажью, шалостями крови,
Фиалкою, расцветшей в холода?,
Нежданной, гиблой, сладкой, обреченной,
Благоуханьем мига, и того
Не более.
Офелия
Не более?
Лаэрт
Не боле.
Рост жизни не в одном развитье мышц.
По мере роста тела, в нем, как в храме,
Растет служенье духа и ума.
Пусть любит он сейчас без задних мыслей,
Ничем еще не запятнавши чувств.
Подумай, кто он, и проникнись страхом.
По званью он себе не голова,
Но сам в плену у своего рожденья.
Не вправе он, как всякий человек,
Располагать собою. От избранья
Зависит благоденствие страны.
Поэтому не он свершает выбор,
А стан, которому он — голова.
Пусть он пока твердит тебе, что любит.
Твой долг не больше доверять словам,
Чем в силах он при этом положенье
Их оправдать, а он их подтвердит,
Как общий голос Дании захочет.
Итак, пойми, как пострадает честь,
Когда ты примешь песнь его за правду,
И сдашься сердцем, и откроешь клад
Невинности горячим настояньям.
Страшись, сестра; Офелия, страшись,
Остерегайся, как огня, влеченья,
На выстрел от взаимности беги.
Уже и то нескромно, если месяц
На девушку засмотрится в окно.
Оклеветать легко и добродетель.
Червь бьет всего прожорливей ростки,
Когда на них еще не вскрылись почки,
И ранним утром жизни, по росе,
Особенно прилипчивы болезни.
Пока наш нрав не искушен и юн,
Застенчивость наш лучший опекун.